Небольшой неоформленной волной силы я «сдул» пепел впереди себя и увидел, наконец, камень.

Правда, у него было какое-то слишком большое сопротивление. То ли кто-то из Нишант все же выжил, то ли это просто влияние древности рода.

Как ни крути, этот камень пропустил через себя несколько сотен поколений одного рода. Не только люди усиливаются от родового камня, он тоже что-то от них берет. Наверняка даже после смерти рода привязка родового камня пропадает не сразу. Если вообще пропадает. Иначе роды уничтожали бы просто ради того, чтобы получить чистый родовой камень.

Хотя если брать аналогию с родовыми хранилищами, то рано или поздно привязка и с родовых камней должна спадать.

Ладно, закину пока родовой камень Нишант в свое родовое хранилище. Если за пару десятков лет никто из Нишант не объявится, буду думать, как снять привязку с их родового камня.

Я не стал ломать себя и пытаться все-таки подойти и взять камень в руки. В этом не было особой необходимости. Я просто накинул на камень несколько витков магической веревки, придал ей нужную жесткость и поднял его в воздух как на длинной палке.

Затем я укутал и камень, и свой «щуп» плетением невидимости. В несколько слоев. Фон от камня существенно ослабел, и я подтянул его поближе к себе.

Вообще-то невидимость должна была скрыть полностью в том числе и фон камня. И так и было бы, если бы камень находился в руках человека с родной кровью. Но сейчас камень чувствовал рядом только чужого, и потому сопротивлялся как мог.

В общем, в руки я его взять все-таки не смогу и укрыть под своей одеждой тоже. Придется полагаться на невидимость. Полностью при обычном темпе ходьбы оно камень вряд ли скроет, но у меня не было задачи таиться от своих.

Я не хотел демонстрировать этот трофей чужим наблюдателям, которые вполне могли следить за нами издали. Плетения невидимости, да еще и в гуще аур сильных магов, будет более чем достаточно.

А своим я и так все расскажу и покажу. Только дома.

— Господа, это всего лишь я, не удивляйтесь, — улыбнулся я, вернувшись на поверхность.

Я весь с ног до головы перемазался черным пеплом. Понятия не имею, когда успел. Видимо, ни прыжки, ни мой легкий ветерок не могли пройти даром, пепел — штука легкая и приставучая.

В общем, у наблюдателей, даже если они прочли мои слова по губам, должно было сложиться нужное мне впечатление.

А мои маги поняли меня правильно.

Глава рода Мохини впился в меня напряженным взглядом, а Дхармоттара только понимающе хмыкнул.

— Если позволите, Раджат-джи, — насмешливо произнес Дхармоттара, — я бы предложил по дороге обратно держать определенную дистанцию. Этот пепел слишком легкий, мы своим дружным маршем рискуем превратить друг друга… в такое же.

— Конечно, Дхармоттара-джи, — кивнул я. — В подвале не осталось ничего, кроме пепла. Даже артефакты, если они там были, сгорели все. Так что больше нам тут делать нечего.

Маги покивали и медленно двинулись обратно, держа при этом дистанцию в пару метров от всех соседей.

И да, «фонтанчики» пепла из-под ног взлетали при каждом шаге, так что как минимум по колено перемазались все. Причем даже несмотря на то, что шли мы крайне медленно. Отличное прикрытие.

Уже когда мы вернулись к своим машинам и собирались прощаться, глава рода Мохини спросил:

— Раджат-джи, а ты не думаешь, что Нишант все-таки зачем-то нужны были миру?

К нам обернулись все. Похоже, не только Мохини точил червячок сомнения на эту тему.

— Знаете, Мохини-джи, тут стоит быть последовательными, — усмехнулся я. — Если слепо верить в решения Мира, как Нишант, то верить нужно во все его решения. Они посчитали себя избранными, потому что у них появился полноцветный маг. Но почему-то они проигнорировали тот факт, что после его смерти полноцветный маг появился у Дхармоттара. То есть Мир выбрал Дхармоттара. Так?

Мохини осторожно кивнул.

— Ну так с какой стати одно решение мира Нишант приняли, а другое проигнорировали? — продолжил я. — Либо вера в мир есть, либо ее нет. А верить в удобные решения и не верить в неудобные — это чистой воды лицемерие, уж простите за резкость.

— Такова человеческая натура, — слегка улыбнулся Мохини. — Все, что нам на пользу, мы считаем нормальным и правильным.

— Ну не все, — скривился глава рода Дхармоттара.

— Склонны считать, — поправился Мохини.

Дхармоттара кивнул.

— Я всего лишь хочу сказать, — произнес я, — что философия Нишант не имела никакого отношения к реальным целям Мира. Как и многие другие люди, они просто верили в то, во что хотели верить.

Мохини улыбнулся и кивнул.

— Благодарю, Раджат-джи, — сказал он. — Вы меня успокоили.

— Я рад, — коротко кивнул я и перевел взгляд на остальных. — Спасибо за работу, господа. Я считаю, у нас получилась образцовая операция, и мне было очень приятно работать с вами плечом к плечу.

— Взаимно, Раджат-джи, — улыбнулся Дхармоттара.

Остальные маги заулыбались и тоже так или иначе выразили свое одобрение коллегам, а затем начали прощаться.

На сегодня наши совместные дела были завершены.

Глава 23

До отъезда в Свободные земли мне осталось сделать только одно дело: договориться с полноцветными чужаками о том, как и когда мы будем собирать общую карту древних объектов.

И прием по случаю дня рождения Джины Бхаскара здесь пришелся как раз в тему. Там наверняка соберутся все пришельцы.

На магической карте императорского рода я видел, что наши объекты уже есть во всех секторах, кроме южного. В частности, в северо-восточном секторе появился объект с гербом рода Бхаскара.

Вот только нужно, чтобы мне об этом кто-то сказал, иначе будет слишком много вопросов, откуда у меня эта информация. И есть шанс, что как раз на приеме именинница похвастается своим новым приобретением.

Да и жену тоже неплохо бы выгулять. А то мы с Анданой в последнее время вновь только в постели и встречаемся.

На прием рода Бхаскара мы с Анданой приехали в числе первых. Не то чтобы это было нужно, просто так получилось, как-то неожиданно мало пробок нам встретилось на пути.

Сам прием получился «молодежным».

Это не значит, что взрослых представителей родов и кланов тут не было. Были, конечно. Как ни крути, род Бхаскара теперь входит в великий клан Сидхарт, и сейчас на приемах этого рода собираются куда более серьезные гости, чем прежде.

Просто день рождения был у совсем молодой девчонки, поэтому все гости приезжали со своими детьми. Как правило, пара родителей и один-двое подростков в возрасте от пятнадцати лет. Молодежи лет до двадцати пяти тоже хватало.

Главы родов и кланов с наследниками шли отдельной статьей, но по факту в массе гостей они терялись, прием получился довольно большим.

Мы с Анданой погуляли вдвоем едва ли с полчаса, приветствуя знакомых, когда встретили главу клана Наороджи с женой и дочерью.

— Господин Наороджи, госпожа Наороджи, Льяра, — улыбнулся я.

— Господин Раджат, госпожа Раджат, — улыбнулся в ответ глава клана Наороджи.

Наши жены приветственно склонили головы молча.

— Шахар, — робко улыбнулась Льяра.

Я обратился к ней по имени и тем самым «втянул» в наш разговор. Собственно, и остальные женщины могли в этом случае свободно общаться, но предпочли промолчать и только перевели заинтересованные взгляды на Льяру.

Обсуждения помолвки еще не было, но эта перспектива витала в воздухе и во многом зависела именно от девушки.

Сам разговор был ни о чем, как чаще всего и бывает на приемах, но с Наороджи было легко. И Льяра тоже не тушевалась, было видно, что родители ее не стесняют. Скорее наоборот, рядом с ними ей было спокойнее.

Я с удовольствием любовался Льярой. Серо-серебристое сари с редкими золотистыми узорами могло бы показаться скучным на другой девушке, но у Льяры оно подчеркивало огненно-рыжую копну волос во всю спину и смотрелось идеально.